– Вот она, машина политических репрессий в действии! – глядя вслед, изрек Феспис.
– Давай-ка грузи ящики, – повернулся к нему Норберт. – У нас в запасе хорошо, если есть полчаса, – вытащив из кармана передатчик, нажал на кнопку. – Олег? Вы с Илси в рубке?
– Да. Проверяем системы...
– Предстартовая готовность. Заканчиваем погрузку и взлетаем.
– А что случилось?
– Потом. Запроси у диспетчера разрешение на старт.
Убрав передатчик, он подхватил сразу два ящика, поставив один на другой, и потащил по пандусу.
– Все-таки я ее провела! – На черном лице Аманды расцвела широкая белозубая улыбка. – Теперь эта Айма будет знать, как со мной связываться!
– Скоро она узнает, что вы ее провели, – толкнув ящики в люк, Норберт бегом спустился за новыми, – и нас заметут. С правом на защиту. Нас в самый раз пятеро.
– Пятеро, ну и что? – заморгала Аманда, зато Феспис мгновенно уловил намек:
– Приговоренных выпускают на арену по пять человек. Нас перемелют жернова денорского беззакония!
Охнув, Аманда тоже ухватила один из ящиков. Через двадцать минут погрузка была закончена, люки задраены. И тут выяснилось, что по действующим в хальцеолийском космопорту правилам разрешение у диспетчера полагается запрашивать за два часа до старта. Сунув в карман толстую пачку денег, Норберт на корабельном мини-каре помчался к административному зданию с четырехгранными бронзолитовыми колоннами и барельефной надписью «Добро пожаловать!» над главным входом. С помощью подкупа ему удалось убедить диспетчера, начальника диспетчера и начальника начальника диспетчера (все они были хальцеолийцы) в том, что его корабль должен стартовать немедленно, иначе он банкрот. Еще какой-то невысокий человек в невзрачном комбинезоне постоянно путался под ногами и твердил: «Надо разобраться, это очень сложное дело...» Норберт и ему сунул несколько крупных купюр, тот с довольным видом удалился, а потом, когда вопрос был улажен, Норберт заметил его в конце коридора с двумя автопылесосами. Это что же, он только что дал взятку здешнему уборщику?.. Беззлобно выругавшись, бегом спустился по лестнице; выжимая из мини-кара предельно возможную скорость, вернулся на корабль.
Олег сидел в рубке перед центральным пультом, кресло второго пилота заняла Илси.
– Все люки герметически закрыты, все корабельные системы работают. Диспетчер дал разрешение. Старт!
На экране внешнего обзора поле космодрома ушло вниз, звездолеты и постройки стали похожи на тщательно сделанные игрушечные модели. Во всю ширь расползлись горы, сбоку мелькнуло серое пятно столицы. Рассматривать панораму не было времени – ее затянуло синеватой дымкой, а еще через минуту Хальцеол превратился в жемчужно-серый диск. Сбоку висели два розовых диска поменьше, с другой стороны – еще один. Олег сосредоточенно глядел на пульт, шевеля губами, и осторожно, словно прокручивал в уме каждое последующее движение, притрагивался к кнопкам. Наконец экран заполнила усеянная яркими звездами тьма.
– Кажется, я взлетел, – удивленно произнес Олег. – И ни в одну из лун не врезался... Теперь задаем курс на Циладу, он есть в навигационных файлах. Илси, наблюдай, что я делаю.
– Ребятки, мы же совсем забыли! – всплеснула руками Аманда. – Ведь у нашего звездолета нет названия! Зеруату нравилось летать на безымянном корабле, но ведь это неправильно!
– Есть регистрационный номер, – напомнил Норберт.
– Номер – не имя. У космического корабля должно быть имя, иначе нам не повезет. Нам уже не повезло на Хальцеоле, чуть не арестовали. Сейчас, подождите...
Она притащила две бутылки шампанского и объяснила:
– Одну мы разопьем, а вторая – для крещения, это очень древняя традиция. Вообще-то полагается разбивать о наружную обшивку, но для этого пришлось бы надевать скафандр. Разобьем внутри.
– Только не в рубке! – взмолился Норберт.
– Ладно уж... Хотя лучше бы в рубке, на счастье!
Отступив в коридор, она с размаху треснула бутылкой о выступающее из стены стальное ребро. Норберта и Фесписа обдало брызгами, на полу зашипела пена. На одном из экранчиков над пультом вспыхнула надпись: «В секторе 2 неустановленный фактор. Предположительно, этиловый спирт».
– «Антираспад»! – торжественно объявила Аманда. – Нарекаю этот корабль именем «Антираспад»! А теперь надо дружно выпить, на счастье!
Она раздала пластиковые стаканчики и открыла вторую бутылку. Норберта опять забрызгало пеной.
– Сейчас... – торопливо отхлебнув шампанского, Олег предупредил: – Переключаю главный двигатель в суперсветовой режим.
Легкий толчок, больше они ничего не почувствовали. На некоторых экранах изменились показания; пробежав по ним взглядом, Олег удовлетворенно кивнул: все как надо. Пронзая пустынное пространство, «Антираспад» мчался вперед, к неведомой цели.
Глава 17
Зеруат все же убедил Совет Общин в том, что на Ючане следует создать профессиональную Службу Безопасности. До сих пор здесь не было ничего подобного, не считая КНП – Комитета по Надзору за Поведением. Ючанийцы жили по-своему, не слишком интересуясь жизнью остальных миров; никто их не трогал, и они никого не трогали. Зеруату пришлось затратить немало энергии, но в конце концов члены Совета поняли, что индивидуалисты-собственники с других планет вынашивают планы захвата Ючана и превращения свободных коммунаров в самодовольных сытых потребителей. «Однажды они прилетят – и начнут эксплуатировать наш труд, – говорил Зеруат, грустно и кротко глядя на оппонентов, – и научат нашу молодежь поклоняться вещам, тогда будет поздно принимать меры. У них – мощь оружия, у нас – ничего, кроме святых идей. Если мы хотим отстоять наш образ жизни, надо начинать борьбу уже сейчас!» После этой речи сомневающиеся капитулировали. Был создан Комитет Общественной Безопасности, его председателем единогласно избрали Зеруата. А своим первым помощником Зеруат назначил Ксакан Смирл.
По ючанийским законам Ксакан была преступницей. Непойманной преступницей. О ее тайне не знал никто, кроме Зеруата. Он всячески старался поддерживать в ней чувство вины, одновременно поощряя ее дурные наклонности: подарил флакон белтийских духов и зеркальце в оправе с синтетическими рубинами. Ксакан не могла отказаться от таких красивых вещиц! В обмен на молчание и подарки она оказывала своему покровителю куда более существенные услуги: собирала информацию, шпионила за членами Совета, устанавливала в указанных местах замаскированные видеокамеры. Она была неглупой девушкой, выполняла задания добросовестно и аккуратно. Зеруат ее высоко ценил, но не говорил об этом вслух. Если какое-то поручение казалось ей особенно нехорошим и она пыталась возражать, он напоминал о том, что она совершила. Понятия «хорошо» и «плохо» – не для таких порочных существ, как Ксакан Смирл; очень скоро она это усвоила. Конечно, с точки зрения лидонца, землянина или валенийца, «преступления» Ксакан были смехотворной ерундой, но это не имело значения. Главное, чтобы сама она считала себя преступницей – тогда она возьмется за любую грязную работу.
Есть миры, где расцениваются как тяжкие преступления частная торговля, внебрачные половые связи или употребление в пищу мяса, и те, кто нарушает эти запреты, не просто слывут испорченными людьми – они ведут себя как испорченные люди. По ючанийским законом обладание какой бы то ни было собственностью – позорное преступление; ючаниец может, с согласия Общины, пользоваться вещами, но не владеть. Поэтому Ксакан Смирл была матерой нарушительницей закона – все равно что какой-нибудь грабитель банков на Алзоне.
Теперь Зеруат имел в своем распоряжении легальные информационные каналы, самый мощный на Ючане компьютер (он привез его с Раглоссы, но вначале был вынужден, скрепя сердце, отдать драгоценную машину в общее пользование), два лучших звездолета и штат сотрудников (восемьдесят процентов составили прежние кадры Зеруата, двадцать – ючанийцы, которых он завербовал с помощью Ксакан, застукав на том или ином наказуемом проступке, вроде тайного поедания лишней порции супа в столовой или неоправданного перерасхода общественной туалетной бумаги). Можно приступать к преображению Ючана... Однако Зеруат не хотел рисковать. Придется продвигаться вперед крохотными шажками. Начни он истреблять отвратительных собак и кошек или даже диких хищников – информация об этом просочится во внешний мир, и враги его обнаружат. Зеруат содрогался, думая о том, какова будет их месть.